|
|
|
Он хоронил свою Любовь.
Именно так. Он заколачивал гроб огромными стальными гвоздями, и молоток дрожал в его руках. С каждым ударом из его горла вырывался хриплый стон, словно предсмертный вопль. Но он был жив. А его Любовь – мертва. Вокруг них в мертвенном молчании стояли Страсть, Обида, Мудрость, Надежда, Мечты и Отчаяние. Они были здесь. Живые. А его Любовь – мертва. Наконец он вбил последний гвоздь и опустил руки. Он сидел так целую вечность, пока не услышал за своей спиной нетерпеливый шепот. Тогда он поднял на плечи гроб и понес. Но не вниз – а наверх. Туда – все выше и выше. Туда, где и должна быть Любовь. Он поднимался вверх по лестнице, спотыкаясь и обдирая руки в кровь о каменные стены. Они шли за ним медленно и неслышно, провожая в последний путь свою подругу. Страсть в одеждах алой зари. Обида в искрах пламени Мудрость, одетая в лепестки лютика. Надежда в тунике цвета самых чистых изумрудов. Мечта, окутанная морскими глубинами. И Отчаяние в манто из ночного неба. Они были здесь. Все. Все. Потому что в деревянном ящике на его слабых руках лежала Она. Его Любовь. Любовь в саване из небесной лазури. Он нес хоронить кусочек неба. Когда он вышел на свет, то из всех щелей гроба к небу полетели хрупкие белые мотыльки. После этого он оглянулся. И снова увидел их. Страсть в одеждах алой зари. Обиду в искрах пламени Мудрость, одетую в лепестки лютика. Надежду в тунике цвета самых чистых изумрудов. Мечту, окутанную морскими глубинами. И Отчаяние в манто из ночного неба. Он понял, что пройдет этот путь еще шесть раз. Он видел тех, кого понесет хоронить так скоро. Сначала Надежда. Потом – Мечта Затем Мудрость. Уйдет Обида, обратив свои искры в угли. Уйдет Страсть. А потом его поцелует Отчаяние на могиле своих сестер. И уйдет и он. Уйдет тихо и незаметно. Он просто исчезнет. Потому что все, чем он был, уже поднимется к небу на трепетных крылышках мотыльков. Страсть в одеждах алой зари. Обида в искрах пламени Мудрость, одетая в лепестки лютика. Надежда в тунике цвета самых чистых изумрудов. Мечта, окутанная морскими глубинами. И Отчаяние в манто из ночного неба. И всех их где-то там будет ждать Любовь. В саване из весеннего неба… Он очнулся от забытья. Ах да, это всего лишь сон – криво усмехнулся он. Всего лишь сон. Все было, как и всегда. Где-то тихо капала вода. На свечном огарке дрожал никому не нужный язычок пламени. Все, как и всегда. Но в то же время и что-то было не то. Он провел рукой перед глазами – и увидел в зеркале тени удаляющихся фигур. Он обвел взглядом комнату. И понял, что чего-то не хватало в этом мире. А когда увидел кусочек стекла, на который падал свет, то понял, чего. В радуге, которую рождал этот осколок на потолке, было всего шесть цветов. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый… Шесть, а не семь. Не было голубого. Цвета весеннего неба. Цвета Любви. |